1914 год. Прапорщики (справа) Сорокин Иван Лукич, (слева)Тулинов Сергей (фото из музея станицы Петропавловской)

Сорокин закончил 2-ю Тифлисскую школу прапорщиков только 1 ноября 1915 года. Странные погоны для прапорщика у Тулина.

Спасибо, приятно читать комментарии специалиста. А в станичном музее в основном работали энтузиасты, вот и писали, как считали нужным. Но всё равно мы им благодарны, что сумели сохранить для нас хотя бы это.

Наспех шло следствие. Орджоникидзе, руководивший им, сделал вывод о том, что "Сорокина нельзя считать предателем". Но это не помешало местным газетам обливать убитого главкома грязью. Начали торопливо расстреливать штабных работников армии и всех, на кого указывали, как на "сорокинцев". Многие вздохнули с облегчением: есть на кого свалить вину за неудачи, провалы, преступления, поражения...
Начался заключительный акт трагедии 11-й армии. Вымирая от тифа, с боями, по пустыне брела она в Астрахань. По-прежнему С. винят во всем...
И с тех пор Иван Лукич Сорокин - дежурный злодейский персонаж сочинений о гражданской войне на Кубани.
"Лучше бы он был убит в бою, мы бы похоронили его в красном гробу с воинскими почестями, как героя, каким он и был, чем всю жизнь слушать и читать о нем, как о предателе". Это слова человека, который до самой смерти мечтал пробиться к людям с правдой о С., слова его адъютанта Ф.Крутоголова, орденоносца и полковника в отставке» (А. Берлизов)

«Сорокин с февраля 1918 г. - помощник командующего Юго-Восточной революционной армией, с апреля - пом. главнокомандующего войсками Кубанской советской республики, в июне-июле командовал Ростовским боевым участком, с 3 августа - главком Красной Армией Северного Кавказа, с 3 октября - врид командующего 11-й армией. 21 октября в Пятигорске была расстреляна группа руководящих работников ЦИК Северо-Кавказской советской республики и крайкома РКП(б). 28 октября 2-й Чрезвычайный съезд Советов Северного Кавказа объявил его вне закона как предателя и сместил с должности. 30 октября он был арестован в Ставрополе и до суда заключен в тюрьму, где 1 ноября был убит одним из командиров РККА. ( Государственный архив ОР) Сорокин ... окончил Екатеринодарскую военно-фельдшерскую школу и во время Первой Мировой войны служил в пластунском батальоне медицинским фельдшером. В 1915 г. командирован во 2-ю Тифлисскую школу прапорщиков: после производства в офицеры, вышел на службу 3-й Линейный полк. Февральская революция привлекла его симпатии заманчивыми лозунгами ленинцев. Сослуживцы по полку считали его тайным большевиком, а явным он стал по возвращении в станицу... С. начал убирать со своей дороги неугодных ему красных начальников: по его приказу Казаки его конвоя расстреляли некоторых комиссаров из Реввоенсовета и Чека. В связи с этим его арестовали и один из чекистов на заседании "тройки" застрелил его, не ожидая окончательного решения суда (Казачий Словарь-Справочник, т.3, стр.107-108)

И тут вмешался случай... Перехватив записку Крайнего-Шнейдермана одному из его единомышленников, С. узнал, что люди, которых он, хотя и с некоторыми натяжками, считал законным правительством, пишут о нем так: "Или эта сволочь, или мы". Главком понял: его, никак себя не скомпрометировавшего, уже считают врагом. В то же время он сам располагал фактами, которым раньше не придавал значения. Вызвав адъютанта М.Гриненко, коменданта штаба В.Костяного, он приказал: - Возьмите кавалерийский взвод, две автомашины и арестуйте Рубина, Крайнего, Дунаевского, Рожанского. Они решили главкома Сорокина уничтожить, надо им помешать. Когда арестованных привезли и Гриненко предложил главкому ознакомиться с документами, С. распорядился: - Документы положите арестованных отправьте под Машук. В вагоне главкома находились его помощник Иван Гайчинец, комиссар Шариатской колонны Назир Катханов, командир полка Павел Щербина, шурин Сорокина Сергей Автономов (брат бывшего главкома). Все знали, что под Машуком находится тюрьма (существующая и поныне), поэтому ни у кого не возникло сомнений в том, что ожидается обычное следствие, разбирательство, что все будет по закону... По пути в тюрьму Крайний накинулся на Гриненко с руганью. Адъютант главкома, человек, вероятно, изрядно восстановленный против арестованных, а может быть, и нетрезвый, выстрелил в Крайнего. В соседней машине охрана начала стрелять в других арестованных. Трупы бросили в лесу. О том, что С. не приказывал убивать арестованных, говорит следующее. После того как Гриненко с конвоем вернулись в штаб, С. сразу спросил:
- Сдали арестованных?
...Дальнейшие события, при всей их вроде бы простоте, на самом деле все запутывают. Таманцы арестовали С., который не оказал никакого сопротивления, что, конечно же, для авантюриста и предателя - странно! В Ставропольской тюрьме его, вопреки всякой логике, поместили в незапертую камеру. Здесь до начала допросов, без суда и следствия, его убили. Через два дня убийца погиб в бою. Концы в воду!

Бойцы побежали. На Екатеринодарском мосту С. обратился к войскам: "Красные солдаты! Я ваш главком Сорокин, плάчу, остановитесь..." Но остановить эту лавину было уже невозможно. И все-таки, благодаря умелому маневру, армия С. не дала сбросить себя в Кубань. Штаб во главе с талантливым и умным Александром Павловичем Невзоровым (ничего общего с выдуманным А.Толстым предателем Беляковым) разработал и привел в действие спасительный план. Армия развернулась тылом к Ставрополью, закрепилась на границах двух областей и до конца 1918 года (даже после смерти Сорокина) оборонялась, переходя в контратаки. Войска не имели самого необходимого, вымирали от тифа. Но именно в это время Армавир был пунктом, вокруг которого все время шли ожесточенные бои. И вместе с тем началось самое страшное - разложение тыла, руководства. Никого из представителей ЦИК Северо-Кавказской республики не видели в окопах. Никто из них не проявил себя в боях. Армия не знала их. Почти все они были чуждыми Кубани людьми, к тому же проникнутыми антиказачьим духом. ЦИК - Крайний-Шнейдерман, Рожанский, Дунаевский и другие - пошел на отвратительную провокацию с целью стравить С. с Таманской армией. Когда анархичный Матвеев отказался выполнять приказы Реввоенсовета, его, по настоянию Крайнего, расстреляли, свалив этот расстрел на... Сорокина. Инициатором гнусной клеветы стал сам Крайний-Шнейдерман.
Деникинская контрразведка исключительно удачно использовала возникшую напряженность. Внедренные в окружение Крайнего и Сорокина офицеры братья Джамфаровы подкинули в оба адреса "документы", компрометирующие ЦИК - как агентов Бунда (это так и было - Л.С.), а С.- как авантюриста, связанного с деникинцами.

С., сочувствуя Автономову (на сестре которого он был женат – Л.С.), не прочь был взять Екатеринодар и навести порядок в тылу по своему разумению. Однако, повинуясь требованиям дисциплины, не сделал этого. Но негативное мнение о руководстве Кубано-Черноморской (позже - Северо-Кавказской) республики у него все более крепло. Он видел в этих людях фигуры, совершенно, чуждые Казачеству, сознавал их полную несостоятельность как военно-политических деятелей, не умел скрывать этого. Так были заложены основы будущего конфликта. Положение особенно ухудшилось летом. Окрепшая на Дону Добровольческая армия пошла во "Второй Кубанский поход". Калнин оказался не способен командовать войсками, бросил их, сбежав в нижнем белье из Тихорецкой...
В этих тяжелейших условиях С. стягивает части с Ростово-Батайского фронта и в районе Выселок - Кореновской преграждает путь Добровольческой армии. Бои шли страшные. К сожалению делу мешали недисциплинированность, самовольство командиров. Вот такой например, факт. Надеясь как-то спасти положение, С.приказал командующему войсками на Тамани Матвееву оставить Тамань и идти на защиту Екатеринодара. Матвеев отказался выполнить приказ. В итоге Таманские войска были отрезаны от С. прорвавшейся белой кавалерией. На митинге в Новороссийске Матвеев, чтобы спастись от собственных солдат, заявил: "Нас Сорокин продал..." Вот так родилась ложь.
Внезапно правительство Северо-Кавказской республики по решению Президиума ЦИКа оставило столицу Кубани, бросив С. с армией на открытых позициях...

Потом начались тяжелые бои с Корниловым. Профессионалов войны побеждали Казачьи сотни С. - бывшего фельдшера, офицера военного времени. В архивах отмечено, что Иван Лукич выделялся организаторскими способностями. Боевые задачи решал быстро и наверняка.
Но уже тогда на С. начались нападки. Его обвиняли в пьянстве и разврате. Опять сошлюсь на эсера Е. Лехно, который отнюдь, не был другом С. " Не слишком ли много пьянствует Сорокин, - писал он. - Воевать против отборных... полков белой армии вряд ли можно было в состоянии беспробудного пьянства... Я не знаю случая, чтобы командир пьянствовал и отряд его не переизбрал... Под пристальными взглядами бойцов... невозможно было пьянство в то суровое время".
После того как под Екатеринодаром потерпела поражение белая армия Корнилова, авторитет С. в армии исключительно возрос. Представитель казачьего отдела ВЦИК докладывал в Москву: "Тов. Сорокин пользуется огромной популярностью не только на Кубани, но и на Дону".
После Корнилова - бои с немецкими интервентами. С., командуя фронтом, сумел остановить немецкие войска на рубеже Кубанской области. По условиям Брестского мира дальнейшие боевые действия были прекращены. Это привело к интригам ЦИК Кубано-Черноморской Республики против главнокомандующего А.Автономова. Его отстранили и назначили на эту должность К.Калнина - сторонника бухаринской теории "революционной борьбы".

Итак, Сорокин Иван Лукич (1884-1918) - родился в станице Петропавловской, окончил войсковую фельдшерскую школу, в Екатеринодаре, на Первую Мировую войну был призван фельдшером в 1-й Лабинский Казачий полк. А потом - школа прапорщиков. Недолгая учеба, погоны на плечи и - вперед...
Прапорщиков кадровое офицерство не уважало. В Казачьих войсках существовал "эквивалентный" чин подхорунжего. Его присваивали Казакам за храбрость, без обучения. Иван Сорокин ощущал свою "офицерскую неполноценность", будучи смелым и крайне честолюбивым, стремился вырваться из этого круга.
Вскоре за храбрость его произвели в сотники. Казаки любили С. Он пользовался у них большой популярностью. В 1917 он уже есаул. Каковы были политические убеждения С. Вот, что писал об этом левоэсеровский деятель Кубани Е.Лехно: " Сорокин именовал себя левым эсером... Я этого не знал, хотя и был одним из лидеров с.-р. на Северном Кавказе. Да, я думаю он не был им". А вот что сообщает бывший адъютант С.Ф. Крутоголов: "Он (Сорокин) всегда присутствовал на партийных собраниях первичной парторганизации при штабе армии, активно выступая по всем обсуждавшимся вопросам... В мае 1918 года парторганизация при штабе Ростовско-Батайского фронта оформила С. сочувствующим РКП(б). Я это хорошо знаю, т.к. меня тоже оформили сочувствующим нашей партии".
С. никогда не скрывал своих убеждений. На контрреволюционном Казачьем съезде в Киеве (из Быховской тюрьмы съездом руководил генерал Л.Корнилов), когда "красные" делегаты - Автономов, Сорокин, Голубов, Гуменный и другие - оказались в изоляции и принимались только контрреволюционные резолюции, С. и тогда не колебался, не менял своих убеждений.
Начало гражданской войны на Кубани С. встретил красным командиром. В феврале 1918 года он вывел из Петропавловской полторы конные сотни своих бывших сослуживцев по 1-му Лабинскому полку. Через две недели он привел под Тихорецкую уже около четырех тысяч Казаков! 13 марта 1918 года он пронесся во главе этих тысяч по улицам Екатеринодара и рабочие поднесли ему хлеб-соль.